
– А зачем человеку жить сто лет? И не надо. Это дело было вот как. Раздавал, ну, Аллах жизнь и всем зверям давал по пятьдесят лет, хватит. А человек пришёл последний, и у Аллаха оставалось только двадцать пять.
– Четвертная, значит? – спросил Ахмаджан.
– Ну да. И стал обижаться человек: мало! Аллах говорит: хватит. А человек: мало! Ну, тогда, мол, пойди сам спроси, может у кого лишнее, отдаст. Пошёл человек, встречает лошадь. «Слушай, – говорит, – мне жизни мало. Уступи от себя». – «Ну, на, возьми двадцать пять». Пошёл дальше, навстречу собака. «Слушай, собака, уступи жизни!» – «Да возьми двадцать пять!» Пошёл дальше. Обезьяна. Выпросил и у неё двадцать пять. Вернулся к Аллаху. Тот и говорит: «Как хочешь, сам ты решил. Первые двадцать пять лет будешь жить как человек. Вторые двадцать пять будешь работать как лошадь. Третьи двадцать пять будешь гавкать как собака. И ещё двадцать пять над тобой, как над обезьяной, смеяться будут…»
Я устал уже на первой строчке
Первого четверостишья.
Вот дотащился до третьей строчки,
А вот до четвертой дотащился.
Вот дотащился до первой строчки,
Но уже второго четверостишья.
Вот дотащился до третьей строчки,
А вот и до конца, Господи, дотащился.
Д.А. Пригов
До дачи я таким образом добралась с горем пополам. Она была не такой, как наша реальная. По сути, это вообще было не пойми что, какая-то большая угловатая тёмная комната в глухом пространстве. На даче в это время был папа и (внезапно) беспризорная коза. Коза меня почему-то совсем не удивила, скорее заинтересовала. Она свободно бегала по помещению, занималась какими-то своими делами. Посреди комнаты у стены стоял шкаф, очень похожий на тот, который есть в нашей квартире в комнате родителей. Точнее, это даже не шкаф, а такая специальная штука во всю стену со множеством отделений, дверок и т.п. И внизу маленькие отделения с отдельными дверками. Я открыла одно из таких отделений, а внутри оказалась будто бы ещё одна комната с высокими потолками, полностью заваленная книгами. Т.е. вход был именно через эти маленькие дверки в шкафу. Я с восторгом начала предвкушать, как начну перебирать все эти книги, сколько раритета там найду, сколько всего интересного смогу увезти в город. И в этот самый момент, когда я как раз собиралась пролезть в комнату с книгами, папа показал мне, что коза собирается украсть мою чёрную сетку. И действительно, она в этот момент подошла к ней, взяла зубами и поскакала по своим делам. Поясню, что за чёрная сетка. В реальности у нас есть специальные сетки для стирки в машине. Сетки эти на молнии, предназначены для того, чтобы складывать туда вещи во время стирки. Так они не растянутся, не повредятся. И сетки эти чёрные и белые. И вот я почему-то приехала с чёрной сеткой, которую использовала вместо пакета или сумки для перевозки вещей. Эту сетку и забрала коза. Я побежала отнимать, далеко при этом бежать не пришлось, т.к. комната-дача оказалась не слишком большой, козе было особенно некуда деться. Вообще коза была спокойная и умная, и сразу очень мне понравилась. К книгам я вернуться так и не успела, проснулась. И вот это самое обидное, так хотелось покопаться в той сокровищнице...
А, и ещё перед тем, как коза стащила сетку, мы поговорили с папой, я как раз поделилась мечтой забрать интересные книги, а вместо этого привезти сюда из города всякую фигню, которую точно никто больше не будет читать. Папа согласился, даже привёл пример: несколько томов собраний ленинского комсомола (понятия не имею, что это, существует ли такая литература в реальной жизни), и что-то ещё из той же оперы. Потом я рассказала, как добиралась, как управляла машиной. И при объяснении причин, почему я делала именно так, я вспомнила Пушкина и какую-то историю-анекдот из его жизни (которая точно была в пространстве сна, но, естественно, не в реальной жизни), где он так же управлял машиной. Херня какая-то непонятная