Выровняла себе режим, легла вчера где-то в 7-8 вечера, встала в 7 утра. Морально готовлюсь к тому, что жизнь закончилась, придётся с этим смириться. Возвращается череда бесконечного существования в работе. Остаётся призрачная надежда, что всё-таки из-за того, что все мы выйдем, эпидемия грянет с новой силой и, возможно, нам всё-таки удастся подохнуть. Ну или хотя бы мне одной (меня устроят оба варианта, лишь бы по итогу меня не стало). На работе меня ждёт ад местного разлива, включающий в себя гору коробок, которые надо разобрать. И самое тягостное в этом то, что места нет подо всё, что они там напривозили. И почему я не стала программистом? Дёрнул меня чёрт пойти учиться на филолога, который никому даром не нужен, кроме школ. А школа - это последнее место на Земле, куда мне хотелось бы вернуться (даже в качестве учителя).
А ещё я поняла, почему во сне никогда не выгляжу, как я, а принимаю облик кого угодно другого, незнакомого мне, выдуманного. Потому что я не помню, как я выгляжу. На полном серьёзе. Я настолько редко смотрю в зеркало, что не помню. Конечно, если я увижу фото, я себя узнаю из толпы, но вот фоторобот свой сделать бы не смогла. В те редкие моменты, когда я всё-таки смотрю в зеркало, я смотрю очень локально. Например, на зубы, когда их чищу, на глаза, когда туда попала ресничка, на брови, когда их выщипываю. Но я никогда не смотрю на лицо, как на цельную картину. У меня нет какого-то уродства или страшного дефекта, вполне нормальная внешность, но будто чужая. Словно я в фильме, где мы с кем-то внезапно поменялись телами. Я 33 года никак не могу привыкнуть к этому телу, отторгаю его. При этом нет такого, что мне хотелось бы быть кем-то другим. Мне вообще не хотелось бы быть, вот в чём дело. Я не хочу никакое тело, я хочу быть вне, я хочу свободы. Будто я - это одно, а тело - это другое. Я - это мой мозг, мои мысли и идеи, а тело - моя тюрьма. И я ничего не могу с этим сделать.